14 января 2021 года в Халаме, Ноттингемшир, пластический хирург Джонатан Питер Брукс совершил нападение на своего коллегу Грэма Пёркса, нанеся ему смертельное ранение ножом в брюшную полость. Брукс, одетый в камуфляжную одежду, прибыл в дом жертвы, имея при себе бензин, спички, зажигалку, нож и лом, которые, по его словам, были хранящимися в гараже и приобретёнными в мирных целях. Он разбил двери зимнего сада, чтобы залить бензином первый этаж, после чего приступил к атаке.
В тот же день Брукса арестовали, а его первое судебное заседание состоялось через четыре дня, на фоне незавершённого онлайн-дисциплинарного слушания Национальной службы здравоохранения, начатого 11 января 2021 года. На данном слушании Грэм Пёркс выступал в качестве свидетеля, что усугубляло личную неприязнь обвиняемого.
Брукс неоднократно отказывался участвовать в судебном процессе, систематически прогуливая заседания и увольняя адвокатов не менее пяти раз. Его действия, включая восемь задокументированных эпизодов голодовки и угроз саморанения, привели к многочисленным задержкам дела и необходимости повторного переноса судебного разбирательства как минимум девять раз.
Суд столкнулся с серьезными затруднениями в организации заседаний из-за постоянного отсутствия Брукса, что потребовало изменения графика работы адвокатов и судей. Проблемы, усугубленные его ухудшающимся состоянием, вынудили перенести разбирательство в Лафборо для обеспечения условий с учетом использования инвалидного кресла.
Судья Эдвард Пеппералл в 30-страничном документе от 6 марта отметил, что, несмотря на высокий интеллект Брукса, его действия – отказ от сотрудничества с судом и адвокатами – сознательно используются для затягивания процесса. Спудривал жюри, чтобы отсутствие обвиняемого не воспринималось как доказательство вины, и 25 марта разрешил ему являться через видеосвязь. Судья также сообщил о намерении обратиться к губернатору ХМП Norwich с требованием личного присутствия Брукса на заседании по вынесению приговора 3 июня.
Защита Брукса, фактически возглавляемая им самим, характеризовалась бесконечными манёврами: 11 дней до начала суда он начал голодовку и заявлял о своей непригодности к судебному разбирательству ввиду ненадлежащих условий и несправедливости процесса. 27 марта он снова не явился лично, а 1 апреля вышел на заседание через видеосвязь, запросив четырехнедельное отлагательство дела, отказавшись от 48-часового продления и, закончив выступление в слезах, сразу же вернулся в свою камеру, пропустив заключительный итог выступления судьи.
Петенция возлагалась на представителя прокуратуры Трэйси Эйлинг KC, а с 24 марта к делу присоединился Стивен Лесли KC, проводивший перекрёстный допрос Грэма Пёркса. Самостоятельное ведение защиты Бруксом, сопровождаемое частыми увольнениями адвокатов, создавало документированные риски для судебного процесса, что внесло дополнительную нестабильность в ход разбирательства.
Отказ Брукса от полноценного участия осложнил установление согласованных фактов в суде. 11 марта от ХМП Bedford в суд поступило письмо обвиняемого, возражавшего против начала процесса без его присутствия, однако трехстраничное постановление судьи отвергло данное возражение, подчеркнув несовместимость одновременного отказа от участия и жалоб на недостаток информации. Эта ситуация стала ярким примером уникальности судебного процесса, особенно в контексте недавних дел
В тот же день Брукса арестовали, а его первое судебное заседание состоялось через четыре дня, на фоне незавершённого онлайн-дисциплинарного слушания Национальной службы здравоохранения, начатого 11 января 2021 года. На данном слушании Грэм Пёркс выступал в качестве свидетеля, что усугубляло личную неприязнь обвиняемого.
Брукс неоднократно отказывался участвовать в судебном процессе, систематически прогуливая заседания и увольняя адвокатов не менее пяти раз. Его действия, включая восемь задокументированных эпизодов голодовки и угроз саморанения, привели к многочисленным задержкам дела и необходимости повторного переноса судебного разбирательства как минимум девять раз.
Суд столкнулся с серьезными затруднениями в организации заседаний из-за постоянного отсутствия Брукса, что потребовало изменения графика работы адвокатов и судей. Проблемы, усугубленные его ухудшающимся состоянием, вынудили перенести разбирательство в Лафборо для обеспечения условий с учетом использования инвалидного кресла.
Судья Эдвард Пеппералл в 30-страничном документе от 6 марта отметил, что, несмотря на высокий интеллект Брукса, его действия – отказ от сотрудничества с судом и адвокатами – сознательно используются для затягивания процесса. Спудривал жюри, чтобы отсутствие обвиняемого не воспринималось как доказательство вины, и 25 марта разрешил ему являться через видеосвязь. Судья также сообщил о намерении обратиться к губернатору ХМП Norwich с требованием личного присутствия Брукса на заседании по вынесению приговора 3 июня.
Защита Брукса, фактически возглавляемая им самим, характеризовалась бесконечными манёврами: 11 дней до начала суда он начал голодовку и заявлял о своей непригодности к судебному разбирательству ввиду ненадлежащих условий и несправедливости процесса. 27 марта он снова не явился лично, а 1 апреля вышел на заседание через видеосвязь, запросив четырехнедельное отлагательство дела, отказавшись от 48-часового продления и, закончив выступление в слезах, сразу же вернулся в свою камеру, пропустив заключительный итог выступления судьи.
Петенция возлагалась на представителя прокуратуры Трэйси Эйлинг KC, а с 24 марта к делу присоединился Стивен Лесли KC, проводивший перекрёстный допрос Грэма Пёркса. Самостоятельное ведение защиты Бруксом, сопровождаемое частыми увольнениями адвокатов, создавало документированные риски для судебного процесса, что внесло дополнительную нестабильность в ход разбирательства.
Отказ Брукса от полноценного участия осложнил установление согласованных фактов в суде. 11 марта от ХМП Bedford в суд поступило письмо обвиняемого, возражавшего против начала процесса без его присутствия, однако трехстраничное постановление судьи отвергло данное возражение, подчеркнув несовместимость одновременного отказа от участия и жалоб на недостаток информации. Эта ситуация стала ярким примером уникальности судебного процесса, особенно в контексте недавних дел
