В Сингапуре продолжаются оживленные дебаты о сущности даоизма, определение которого сравнимо с определением индуизма. Обсуждаются ритуальные практики, включая празднование дня рождения Лао-Цзы и сжигание жос-пейпера для усопших, а также вопросы формализации религиозной идентичности.
Ранее сингапурская перепись относила даоизм к категории «верующих в почитание предков и различных китайских божеств». Это бюрократическое определение оказало влияние на современные трактовки, когда доля даосов среди китайского населения сократилась с 30% в 1980 году до 8,5% в 2000 году, в то время как число тех, кто определял себя как буддисты, превысило половину.
Ответом на изменения стали реформаторские меры лидеров даосской общины, стремившихся вернуть философские истоки учения. В 1989 году один руководитель даосской организации заявил: «Необходимо восстановить философские корни даоизма, устранив смесь народных верований», что спровоцировало отказ от гадательных практик и обращения к медиумам.
Учёный Vineeta Sinha отмечает, что к 1990 году даоизм окончательно ассоциировался с «китайскими традиционными верованиями». Реформированный буддизм отказался от культов предков, спиритизма и мистицизма, что способствовало разделению «философского даоизма» и «религиозного даоизма», воспринимаемого как суеверное и связанное с магией и целительством.
Проблема официального даоизма заключается в попытках отсеять «нездоровые» элементы, однако четкое разделение между буддийскими и даосскими ритуалами остаётся сложной задачей. Усилия по формированию «официального даоизма» сталкиваются с интеграцией разнообразных народных обрядов.
Вопросы терминологии неизбежно вызывают дискуссии. Помимо «даоизма» обсуждались такие понятия, как «почитание предков», «конфуцианство», «китайская религия» и «китайский спиритуализм», последний оказался недостаточно определённым, поскольку его использовали и китайские христиане.
Схожие трудности наблюдаются и в определении индуизма, где структуры Hindu Endowments Board и Hindu Advisory Board, зародившиеся в начале 1900-х годов по инициативе британских властей, играют ключевую роль. Реформаторы индуизма, как и даоские лидеры, отдают предпочтение текстуальному и философскому подходам, отвергая традиционные ритуалы, такие как жертвоприношения животных, медиумизм и аскетические практики.
Опасения утраты приверженцев в пользу христианства и ислама подчёркивают, что процессы реформирования, несмотря на институциональную прочность традиционных направлений, могут привести к чрезмерному упрощению и кодификации, создавая собственные культурные и религиозные дилеммы.
Изображение носит иллюстративный характер
Ранее сингапурская перепись относила даоизм к категории «верующих в почитание предков и различных китайских божеств». Это бюрократическое определение оказало влияние на современные трактовки, когда доля даосов среди китайского населения сократилась с 30% в 1980 году до 8,5% в 2000 году, в то время как число тех, кто определял себя как буддисты, превысило половину.
Ответом на изменения стали реформаторские меры лидеров даосской общины, стремившихся вернуть философские истоки учения. В 1989 году один руководитель даосской организации заявил: «Необходимо восстановить философские корни даоизма, устранив смесь народных верований», что спровоцировало отказ от гадательных практик и обращения к медиумам.
Учёный Vineeta Sinha отмечает, что к 1990 году даоизм окончательно ассоциировался с «китайскими традиционными верованиями». Реформированный буддизм отказался от культов предков, спиритизма и мистицизма, что способствовало разделению «философского даоизма» и «религиозного даоизма», воспринимаемого как суеверное и связанное с магией и целительством.
Проблема официального даоизма заключается в попытках отсеять «нездоровые» элементы, однако четкое разделение между буддийскими и даосскими ритуалами остаётся сложной задачей. Усилия по формированию «официального даоизма» сталкиваются с интеграцией разнообразных народных обрядов.
Вопросы терминологии неизбежно вызывают дискуссии. Помимо «даоизма» обсуждались такие понятия, как «почитание предков», «конфуцианство», «китайская религия» и «китайский спиритуализм», последний оказался недостаточно определённым, поскольку его использовали и китайские христиане.
Схожие трудности наблюдаются и в определении индуизма, где структуры Hindu Endowments Board и Hindu Advisory Board, зародившиеся в начале 1900-х годов по инициативе британских властей, играют ключевую роль. Реформаторы индуизма, как и даоские лидеры, отдают предпочтение текстуальному и философскому подходам, отвергая традиционные ритуалы, такие как жертвоприношения животных, медиумизм и аскетические практики.
Опасения утраты приверженцев в пользу христианства и ислама подчёркивают, что процессы реформирования, несмотря на институциональную прочность традиционных направлений, могут привести к чрезмерному упрощению и кодификации, создавая собственные культурные и религиозные дилеммы.