Восточная Англия, охватывающая графства Кембриджшир, Норфолк и Саффолк, в 1990-х годах превратилась в очаг британской рейв-культуры. Музыкальный журналист и исследователь Мэтт Эннис, 46 лет, уроженец Бристоля с глубокими семейными корнями в Норфолке, ведет масштабное изучение этого феномена. В рамках своей докторской работы в университете Саутгемптон Солент он собирает воспоминания очевидцев, чтобы создать «народную историю» рейвов региона, начиная с середины 1980-х и до сегодняшних дней.
Рейвы Восточной Англии чаще проходили вне закона — их устраивали в лесах или заброшенных зданиях, что вызывало обеспокоенность у землевладельцев и местных жителей, но для участников они стали «контркультурной площадкой». По словам Энниса, важно зафиксировать вклад сельских и малоизвестных территорий: «История рейвов городов хорошо документирована, а вот вклад Восточной Англии остается в тени», — отмечает он.
Среди первых масштабных вечеринок в Кембриджшире были те, что проводились коллективом Tonka Sound System: с 1985 года они устраивали мероприятия в заброшенных строениях Кембриджа, за несколько лет до всеобщего бума британской танцевальной сцены. Другие энтузиасты, братья Бэнкс, организовывали складские рейвы и провели одну из первых легальных вечеринок на площадке Cambridge Corn Exchange под названием Eclipse.
В ответ на волну неформальных мероприятий в поздние 1980-е — начале 1990-х годов у полиции Кембриджшира появилось подразделение по борьбе с рейвами, известное как «rave-busting party unit». Несмотря на это, многие отмечают уникальность региона: «Здесь всегда была атмосфера свободомыслия. Много простора, мало традиционных клубов — всё располагало к развитию рейвов», — отмечает Эннис в интервью.
В Норфолке танцевальная культура охватила не только крупные города вроде Грейт-Ярмута, Нориджа и Кингс-Линна, но и небольшие — Кромер и Шерингем. В окрестностях леса Тетфорд частыми становились нелегальные рейвы под открытым небом. В отличие от других регионов, где законодательное давление уменьшило активность, Восточная Англия дольше сохраняла высокий градус ночной жизни благодаря своему «духу нонконформизма» и большому выбору укромных мест.
Ключевые фигуры сцены подчеркивают её локальное своеобразие. Ник Слейтер, 57 лет, участник диджей-группы Shades of Rhythm из Петерборо, вспоминает: «В каждом городе были свои связные, свои постоянные точки встреч. Это было настоящее сообщество». Слейтер отмечает, что рейв вобрал в себя элементы фанка, соула, рэпа и диско, а скачок в музыкальных технологиях — прежде всего появление сэмплирования — ускорил развитие сцены.
Крис «Чарли» Браун, 62 года, продолжает выступать на вечеринках Кембриджа. Он рассказывает о событии в заказнике Бичвудс, недалеко от Черри-Хинтон: «Место распространялось по цепочке через "кирпичи" — массивные мобильные телефоны Nokia. Сообщение быстро дошло до всех, и к вечеру пришли сотни. Когда приехала полиция, всё было спокойно, а после все убрали за собой». По его подсчетам, тогда собрались около 350 человек.
В своей работе Эннис делает акцент не на конфликтах с властями, а на мотивах участников и оригинальных особенностях местной сцены: почему именно Восточная Англия стала одной из самых стойких «территорий свободы» для рейва. Некоторые рейвы были вовсе не подпольными — фермеры и владельцы земель получали плату от организаторов. Каждый из участников описывает свои впечатления по-разному — для одних рейвы были частью радикальной культуры, для других — способом сбежать из рутины.
Вопрос употребления наркотиков, всегда соседствующий с рассказами о рейвах, формально признается элементом истории, но Эннис сознательно уходит от этой темы, считая её подробно описанной и не основной для своего исследования.
Реконструкция атмосферы восточноанглийского рейва идёт с опорой на анонимные онлайн-опросы. Эннис предложил жителям региона поделиться личным опытом через анкету «Ваше путешествие по восточноанглийским рейвам», чтобы собрать как можно шире воспоминания участников. Одним из ключевых мотивов этих рассказов стало экологическое сознание: участники сами убирали места после мероприятий, не желая бросать негативный след в природе.
Восточная Англия сохранила собственное лицо в британской истории электронной музыки — сочетание свободы, локального единства, изобретательности и сопротивления стандартизации. Этот опыт продолжает влиять на культовую сцену региона десятилетиями спустя.
Изображение носит иллюстративный характер
Рейвы Восточной Англии чаще проходили вне закона — их устраивали в лесах или заброшенных зданиях, что вызывало обеспокоенность у землевладельцев и местных жителей, но для участников они стали «контркультурной площадкой». По словам Энниса, важно зафиксировать вклад сельских и малоизвестных территорий: «История рейвов городов хорошо документирована, а вот вклад Восточной Англии остается в тени», — отмечает он.
Среди первых масштабных вечеринок в Кембриджшире были те, что проводились коллективом Tonka Sound System: с 1985 года они устраивали мероприятия в заброшенных строениях Кембриджа, за несколько лет до всеобщего бума британской танцевальной сцены. Другие энтузиасты, братья Бэнкс, организовывали складские рейвы и провели одну из первых легальных вечеринок на площадке Cambridge Corn Exchange под названием Eclipse.
В ответ на волну неформальных мероприятий в поздние 1980-е — начале 1990-х годов у полиции Кембриджшира появилось подразделение по борьбе с рейвами, известное как «rave-busting party unit». Несмотря на это, многие отмечают уникальность региона: «Здесь всегда была атмосфера свободомыслия. Много простора, мало традиционных клубов — всё располагало к развитию рейвов», — отмечает Эннис в интервью.
В Норфолке танцевальная культура охватила не только крупные города вроде Грейт-Ярмута, Нориджа и Кингс-Линна, но и небольшие — Кромер и Шерингем. В окрестностях леса Тетфорд частыми становились нелегальные рейвы под открытым небом. В отличие от других регионов, где законодательное давление уменьшило активность, Восточная Англия дольше сохраняла высокий градус ночной жизни благодаря своему «духу нонконформизма» и большому выбору укромных мест.
Ключевые фигуры сцены подчеркивают её локальное своеобразие. Ник Слейтер, 57 лет, участник диджей-группы Shades of Rhythm из Петерборо, вспоминает: «В каждом городе были свои связные, свои постоянные точки встреч. Это было настоящее сообщество». Слейтер отмечает, что рейв вобрал в себя элементы фанка, соула, рэпа и диско, а скачок в музыкальных технологиях — прежде всего появление сэмплирования — ускорил развитие сцены.
Крис «Чарли» Браун, 62 года, продолжает выступать на вечеринках Кембриджа. Он рассказывает о событии в заказнике Бичвудс, недалеко от Черри-Хинтон: «Место распространялось по цепочке через "кирпичи" — массивные мобильные телефоны Nokia. Сообщение быстро дошло до всех, и к вечеру пришли сотни. Когда приехала полиция, всё было спокойно, а после все убрали за собой». По его подсчетам, тогда собрались около 350 человек.
В своей работе Эннис делает акцент не на конфликтах с властями, а на мотивах участников и оригинальных особенностях местной сцены: почему именно Восточная Англия стала одной из самых стойких «территорий свободы» для рейва. Некоторые рейвы были вовсе не подпольными — фермеры и владельцы земель получали плату от организаторов. Каждый из участников описывает свои впечатления по-разному — для одних рейвы были частью радикальной культуры, для других — способом сбежать из рутины.
Вопрос употребления наркотиков, всегда соседствующий с рассказами о рейвах, формально признается элементом истории, но Эннис сознательно уходит от этой темы, считая её подробно описанной и не основной для своего исследования.
Реконструкция атмосферы восточноанглийского рейва идёт с опорой на анонимные онлайн-опросы. Эннис предложил жителям региона поделиться личным опытом через анкету «Ваше путешествие по восточноанглийским рейвам», чтобы собрать как можно шире воспоминания участников. Одним из ключевых мотивов этих рассказов стало экологическое сознание: участники сами убирали места после мероприятий, не желая бросать негативный след в природе.
Восточная Англия сохранила собственное лицо в британской истории электронной музыки — сочетание свободы, локального единства, изобретательности и сопротивления стандартизации. Этот опыт продолжает влиять на культовую сцену региона десятилетиями спустя.