В сентябре 2023 года был незаконно срублен 150-летний платан, росший в лощине у Вала Адриана в Англии. Это дерево не было рядовым растением: оно получило известность, снявшись вместе с Кевином Костнером в фильме «Робин Гуд: Принц воров», появилось в клипе Брайана Адамса и в 2016 году завоевало титул «Дерево года». Уничтожение этого знакового национального достояния вызвало волну общественного негодования, которая вышла далеко за пределы простого сожаления о природном объекте.
В мае 2025 года виновные были признаны виновными в преступном причинении ущерба, а в июле того же года судья приговорил каждого из двух мужчин к более чем четырем годам тюремного заключения. В своем решении судья отметил, что они вызвали «чувство утраты и замешательства во всем мире». Один из обвиняемых в своем замешательстве произнес фразу, точно отразившую суть произошедшего: «Это было просто дерево... но реакция была такой, будто кого-то убили». Несмотря на то, что на оставшемся пне уже начали прорастать новые побеги, по оценке Марка Фитера, управляющего поместьем Woodland Trust, потребуется от 150 до 200 лет, чтобы дерево выросло до размеров, хотя бы отдаленно напоминающих утраченное.
Глубина этой общественной реакции объясняется тем, что деревья в человеческой культуре являются мощными архетипами. Центральный из них — Древо Жизни, также известное как мировое или космическое древо. Биолог Дж. Эндрю Макдональд определяет его как символ, представляющий «метафизические принципы космогенеза, сотворения природы, вечного возвращения и/или надежд человека на вечную жизнь в загробном мире». Этот образ пронизывает мифологии разных народов, служа универсальным символом взаимосвязи всего сущего.
В скандинавской мифологии эту роль выполняет ясень Иггдрасиль, который связывает воедино все девять миров, от подземного Нифльхейма до Асгарда, обители богов. Его состояние, согласно «Старшей Эдде», отражает состояние космоса: в мирное время он «вечно зеленеет», но «претерпевает страдания» в периоды хаоса. У его корней дракон Нидхёгг грызет ствол, и, как предсказано в поэме «Прорицание вёльвы», он вырвется на свободу во время Рагнарёка — конца света.
В греческой мифологии неуважение к священному дереву рассматривается как моральное падение, влекущее за собой божественное возмездие. В версии Овидия царь Эрисихтон срубает священный дуб, в котором обитала нимфа-дриада. За это он был проклят неутолимым голодом, который в конечном итоге заставил его съесть самого себя. Сам вид платана (sycamore) обладает богатой символикой: в Греции он ассоциировался с Герой, у кельтов — с Мировым Древом, в Древнем Египте — с богиней любви Хатхор, а в христианстве символизирует покаяние благодаря истории о сборщике налогов Закхее, взобравшемся на него, чтобы увидеть Иисуса.
Литература использует деревья как лакмусовую бумажку для определения добра и зла. Философ и литературовед Цахи Замир отмечает, что метаморфозы превращения людей в деревья, как в случае с сестрами Фаэтона, обращенными в тополя в латинском тексте «Мифы» («Fabulae»), являются «морально значимыми» и вызывают эмпатическую связь с персонажами. В творчестве Дж. Р. Р. Толкина, на которое, по словам писательницы Клаудии Риифф Финсет, повлияли католицизм и англосаксонская литература, отношение к деревьям разделяет героев на праведников и злодеев. Бесплодные земли Мордора и Изенгарда противопоставляются лесному царству эльфов Лотлориэну. Деревья маллорн служат убежищем, а древоподобный гигант Древобород из леса Фангорн, чей голос был вдохновлен К. С. Льюисом, ведет деревья в бой против разрушителей.
У самого К. С. Льюиса в «Хрониках Нарнии» уничтожение деревьев становится предзнаменованием гибели мира. В последней книге серии, «Последняя битва», вырубка деревьев и убийство дриад в Фонарном Пустолесье — месте, связанном с сотворением Нарнии, — служит зловещим знамением приближающегося конца света. Эти литературные образы укрепляют идею о том, что разрушение природы равносильно уничтожению основ мироздания.
На протяжении истории реальные деревья становились центрами политического сопротивления и общественной солидарности. В 1765 году в колониальном Бостоне группа «Сыны свободы» использовала дерево как место сбора для протестов против британского правления. В 1775 году британские солдаты срубили его, чтобы деморализовать революционеров, а Томас Пейн написал в его честь поэтическую эпитафию. Во время Французской революции по всей стране высаживались «деревья свободы» (arbres de la liberté) как живые символы революционных идеалов. Позднее они были уничтожены как угроза порядку; гравюра 1850 года изображает демонтаж одного из таких деревьев, всего за два года до установления Второй империи Наполеоном III.
В 1853 году в калифорнийской Сьерра-Неваде был срублен гигантский секвойядендрон, известный как «Мать леса». Его кору выставили на показ, что вызвало волну общественного гнева и послужило толчком для зарождения природоохранного движения, которое в итоге привело к созданию первого национального парка — Йеллоустоуна. Эта история находит научное подтверждение в работах лесоведа Сюзанны Симард, популяризовавшей концепцию «материнских деревьев», которые питают молодые саженцы через грибные сети.
Деревья становились символами ненасильственного протеста. В 1970-х годах в сельской Индии зародилось движение «Чипко», участники которого, в основном женщины, обнимали деревья, чтобы защитить их от лесорубов. Во время своих акций активисты читали отрывки из «Бхагавадгиты», в которой описывается священное дерево Ашваттха.
Одним из самых трогательных символов стойкости было Дерево Тенере — самое изолированное дерево на планете, которое процветало во враждебной пустыне. Командир союзной военной миссии Мишель Лесур описывал отношение к нему как «своего рода суеверие, племенной порядок, который всегда соблюдается». Оно служило эмоциональным и практическим ориентиром для путешественников, пока не было вырвано с корнем. Его останки хранятся в Национальном музее Нигера, а на его месте стоит металлическая скульптура. В 2017 году его почтили скульптурной инсталляцией на фестивале Burning Man.
Уничтожение значимого дерева воспринимается как предательство таких ценностей, как стойкость, мораль и связь поколений. Поэт Роберт Брингхерст писал: «Истории — это эпифиты: организмы, которые растут на других организмах... на деревьях». Срубая дерево, человек обрывает связь со своей культурной памятью. Вопрос лишь в том, сохранится ли у человечества моральное обязательство перед деревьями в течение следующих двухсот лет, или мы, подобно мифологическому дракону Нидхёггу, продолжим грызть корни нашего мира, пока не станет слишком поздно.
Изображение носит иллюстративный характер
В мае 2025 года виновные были признаны виновными в преступном причинении ущерба, а в июле того же года судья приговорил каждого из двух мужчин к более чем четырем годам тюремного заключения. В своем решении судья отметил, что они вызвали «чувство утраты и замешательства во всем мире». Один из обвиняемых в своем замешательстве произнес фразу, точно отразившую суть произошедшего: «Это было просто дерево... но реакция была такой, будто кого-то убили». Несмотря на то, что на оставшемся пне уже начали прорастать новые побеги, по оценке Марка Фитера, управляющего поместьем Woodland Trust, потребуется от 150 до 200 лет, чтобы дерево выросло до размеров, хотя бы отдаленно напоминающих утраченное.
Глубина этой общественной реакции объясняется тем, что деревья в человеческой культуре являются мощными архетипами. Центральный из них — Древо Жизни, также известное как мировое или космическое древо. Биолог Дж. Эндрю Макдональд определяет его как символ, представляющий «метафизические принципы космогенеза, сотворения природы, вечного возвращения и/или надежд человека на вечную жизнь в загробном мире». Этот образ пронизывает мифологии разных народов, служа универсальным символом взаимосвязи всего сущего.
В скандинавской мифологии эту роль выполняет ясень Иггдрасиль, который связывает воедино все девять миров, от подземного Нифльхейма до Асгарда, обители богов. Его состояние, согласно «Старшей Эдде», отражает состояние космоса: в мирное время он «вечно зеленеет», но «претерпевает страдания» в периоды хаоса. У его корней дракон Нидхёгг грызет ствол, и, как предсказано в поэме «Прорицание вёльвы», он вырвется на свободу во время Рагнарёка — конца света.
В греческой мифологии неуважение к священному дереву рассматривается как моральное падение, влекущее за собой божественное возмездие. В версии Овидия царь Эрисихтон срубает священный дуб, в котором обитала нимфа-дриада. За это он был проклят неутолимым голодом, который в конечном итоге заставил его съесть самого себя. Сам вид платана (sycamore) обладает богатой символикой: в Греции он ассоциировался с Герой, у кельтов — с Мировым Древом, в Древнем Египте — с богиней любви Хатхор, а в христианстве символизирует покаяние благодаря истории о сборщике налогов Закхее, взобравшемся на него, чтобы увидеть Иисуса.
Литература использует деревья как лакмусовую бумажку для определения добра и зла. Философ и литературовед Цахи Замир отмечает, что метаморфозы превращения людей в деревья, как в случае с сестрами Фаэтона, обращенными в тополя в латинском тексте «Мифы» («Fabulae»), являются «морально значимыми» и вызывают эмпатическую связь с персонажами. В творчестве Дж. Р. Р. Толкина, на которое, по словам писательницы Клаудии Риифф Финсет, повлияли католицизм и англосаксонская литература, отношение к деревьям разделяет героев на праведников и злодеев. Бесплодные земли Мордора и Изенгарда противопоставляются лесному царству эльфов Лотлориэну. Деревья маллорн служат убежищем, а древоподобный гигант Древобород из леса Фангорн, чей голос был вдохновлен К. С. Льюисом, ведет деревья в бой против разрушителей.
У самого К. С. Льюиса в «Хрониках Нарнии» уничтожение деревьев становится предзнаменованием гибели мира. В последней книге серии, «Последняя битва», вырубка деревьев и убийство дриад в Фонарном Пустолесье — месте, связанном с сотворением Нарнии, — служит зловещим знамением приближающегося конца света. Эти литературные образы укрепляют идею о том, что разрушение природы равносильно уничтожению основ мироздания.
На протяжении истории реальные деревья становились центрами политического сопротивления и общественной солидарности. В 1765 году в колониальном Бостоне группа «Сыны свободы» использовала дерево как место сбора для протестов против британского правления. В 1775 году британские солдаты срубили его, чтобы деморализовать революционеров, а Томас Пейн написал в его честь поэтическую эпитафию. Во время Французской революции по всей стране высаживались «деревья свободы» (arbres de la liberté) как живые символы революционных идеалов. Позднее они были уничтожены как угроза порядку; гравюра 1850 года изображает демонтаж одного из таких деревьев, всего за два года до установления Второй империи Наполеоном III.
В 1853 году в калифорнийской Сьерра-Неваде был срублен гигантский секвойядендрон, известный как «Мать леса». Его кору выставили на показ, что вызвало волну общественного гнева и послужило толчком для зарождения природоохранного движения, которое в итоге привело к созданию первого национального парка — Йеллоустоуна. Эта история находит научное подтверждение в работах лесоведа Сюзанны Симард, популяризовавшей концепцию «материнских деревьев», которые питают молодые саженцы через грибные сети.
Деревья становились символами ненасильственного протеста. В 1970-х годах в сельской Индии зародилось движение «Чипко», участники которого, в основном женщины, обнимали деревья, чтобы защитить их от лесорубов. Во время своих акций активисты читали отрывки из «Бхагавадгиты», в которой описывается священное дерево Ашваттха.
Одним из самых трогательных символов стойкости было Дерево Тенере — самое изолированное дерево на планете, которое процветало во враждебной пустыне. Командир союзной военной миссии Мишель Лесур описывал отношение к нему как «своего рода суеверие, племенной порядок, который всегда соблюдается». Оно служило эмоциональным и практическим ориентиром для путешественников, пока не было вырвано с корнем. Его останки хранятся в Национальном музее Нигера, а на его месте стоит металлическая скульптура. В 2017 году его почтили скульптурной инсталляцией на фестивале Burning Man.
Уничтожение значимого дерева воспринимается как предательство таких ценностей, как стойкость, мораль и связь поколений. Поэт Роберт Брингхерст писал: «Истории — это эпифиты: организмы, которые растут на других организмах... на деревьях». Срубая дерево, человек обрывает связь со своей культурной памятью. Вопрос лишь в том, сохранится ли у человечества моральное обязательство перед деревьями в течение следующих двухсот лет, или мы, подобно мифологическому дракону Нидхёггу, продолжим грызть корни нашего мира, пока не станет слишком поздно.
